Выступление заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации С.А.Рябкова на открытии Четвёртой Конференции по рассмотрению выполнения Договора по открытому небу (ДОН), 7 октября 2020 года

 

Уважаемый господин Председатель,

Ваши Превосходительства,

Уважаемые участники и гости Конференции,

Дамы и господа,

Прежде всего хотел бы выразить признательность Бельгии и Вам лично, господин Председатель, за прекрасную организацию сегодняшнего мероприятия.

Сегодня и в последующие два дня нам предстоит рассмотреть выполнение Договора по открытому небу как инструмента повышения транспарентности и безопасности на пространстве ОБСЕ. Необходимо также оценить особенности его имплементации за прошедшее пятилетие, жизнеспособность Договора и его адаптивность к вызовам времени, вплоть до формирования ответа на форс-мажорные обстоятельства.

В течение почти двух десятилетий режим открытого неба вносит значительный вклад в укрепление безопасности и доверия на основе сотрудничества Государств-участников. Свидетельством этому стала своевременная подготовка технической и инфраструктурной базы для реализации Договора, расширение круга присоединившихся к нему государств, разработка и утверждение документов, регламентирующих и уточняющих процедуры его имплементации и, в итоге, выполнение Государствами-участниками более полутора тысяч наблюдательных полётов, из которых две трети приходятся на Группу Государств-участников Республика Беларусь/Российская Федерация, включая полёты над её территорией. 

Качественно новым этапом в реализации Договора стал переход на цифровую аппаратуру наблюдения. Российская Федерация на сегодня остаётся примером в этом важном процессе.

Переход на новый технологический уровень аппаратуры наблюдения в режиме открытого неба связан со значительными затратами творческих сил, производственных и финансовых ресурсов по созданию цифровой аппаратуры наблюдения и переоборудованию под неё самолетов наблюдения. Немалых усилий всех Государств-участников потребовала разработка документальной базы, регламентирующей процедуры освидетельствования цифровой аппаратуры и её применения в ходе миссий наблюдения.

Успешное проведение сертификационных процедур было бы, разумеется, невозможным в отсутствие духа сотрудничества и взаимопомощи высококвалифицированных экспертов Государств-участников при подготовке и в ходе мероприятий по освидетельствованию.

Хотелось бы верить, что в перспективе Договор будет работать на основе цифровых технологий при выполнении миссий наблюдения.

Истекший пятилетний период проходил в плановом и в целом конструктивном ключе вплоть до 2018 года. К сожалению, нас не миновали серьёзные негативные вызовы. 

Так, в 2018 году из-за деструктивной позиции одного Государства-участника Договор был лишён его главной содержательной функции – реальных миссий наблюдения на основе активных квот наблюдательных полётов. Только благодаря доброй воле и гибкости Российской Федерации в 2019 году сообщество открытого неба вернулось к полноценному функционированию Договора.

Однако нынешний год принёс новые испытания. Форс-мажорная ситуация, связанная с пандемией коронавируса COVID-19, проверяет на прочность функционирование Договора по открытому небу. Бесполётная пауза в значительной степени ослабила инспекционный механизм, привела к отмене плановых квотных наблюдательных полётов в наиболее благоприятный по погодным условиям период их выполнения  с апреля по октябрь текущего года.

Отдельные выборочные квотные полёты, начавшиеся в августе, на наш взгляд, вселяют надежду на избавление основной составляющей режима открытого неба от болезненной «аритмии».

Успешное распределение активных квот наблюдательных полётов на 2021 г. свидетельствует о сохранении устойчивого интереса государств-участников ДОН к его практическому выполнению. В будущем году рассчитываем на полноценное функционирование Договора, если этому вновь не помешает эпидемия COVID-19.

Серьёзным испытанием для жизнеспособности Договора в конце пятилетнего периода стало решение США о выходе из него. По заявлению представителя руководства Госдепартамента, «Договор не отвечает интересам Соединённых Штатов…, Вашингтон исходил из соображений национальных интересов при принятии решения о выходе из ДОН и пересматривать его не намерен».

В 1955 году президент Д.Эйзенхауэр, а в 1989 году президент Дж.Буш-старший ратовали за режим открытого неба, поскольку он, видимо, отвечал в то время национальным интересам США. 

В марте 1992 года, приветствуя подписание Договора, США признавали режим открытого неба, оценивали его как важный элемент в укреплении безопасности и доверия, заявляя при этом о «важности принципа равной безопасности для всех». Тогда эти аксиомы, как мы видим, тоже отвечали национальным интересам США.

Сегодня же мы фиксируем очевидную для всех переориентацию Вашингтона.

Российская Федерация вновь выражает сожаление в связи с решением США о выходе из Договора. Этот шаг, не вызвавший у нас удивления на фоне общей линии Вашингтона в отношении международных соглашений, в т.ч. в области нераспространения и разоружения, уже нанёс серьёзный ущерб комплексу договорённостей в сфере контроля над вооружениями, стал сильным ударом по европейской безопасности.

Он побудил нас внимательно посмотреть на баланс прав и обязательств, заложенный в Договоре. Выходя из ДОН, его участник снимает с себя соответствующие обязанности, прежде всего по приёму наблюдательных полётов над своей территорией. В то же время, если это государство является членом альянса, то оно может запрашивать у своих союзников информацию о третьих странах, и нам неизвестно о каких-либо исключениях, касающихся данных, получаемых в ходе миссий открытого неба. Однако ДОН (п.4 раздела I Статьи IX и раздел IV Статьи IX) чётко указывает, что такие данные может получать только государство-участник, и оно должно использовать их исключительно для достижения целей Договора.

Таким образом, по крайней мере, у союзников выходящего из ДОН государства может возникнуть конфликт обязательств. Мы считаем необходимым его исключить, подтвердив, что положения ДОН в данном случае имеют приоритет. Обратились к государствам-участникам с предложением зафиксировать соответствующее понимание путём обмена нотами. Не скрою, реакция целого ряда из них нас разочаровала. Неготовность чётко подтвердить свои договорные обязательства наводит на серьёзные размышления относительно их истинных намерений. Разговор на эту тему не закончен. Продолжим анализ ситуации под углом наших возможных ответных шагов.

Несмотря на объективные и субъективные вызовы режиму открытого неба, полагаем, что Договор сохраняет потенциал для того, чтобы «оставаться в строю» юридически обязывающих профильных международных соглашений, вносит вклад в дело укрепления безопасности и взаимного доверия.

В то же время свою дальнейшую линию в отношении ДОН будем определять с учётом заявлений и действий других его участников, в том числе по итогам нынешней обзорной Конференции.

Уважаемый господин Председатель,

Не могу не отреагировать на ряд предыдущих выступлений, где прозвучали штампованные призывы к России «вернуться к добросовестному выполнению Договора». Приходится напомнить, кто является нарушителями Договора, а кто необоснованно причисляется к таковым. 

Что касается претензий к Российской Федерации, то подробно останавливаться на них не вижу смысла, поскольку ответы нашим коллегам давались десятки раз в самых разных форматах. Желающим ознакомиться с нашей позицией более подробно могу порекомендовать обратиться к материалам недавней конференции государств-участников ДОН по обсуждению последствий выхода США из Договора. Добавлю лишь, что надуманность обвинений наших оппонентов стала ещё более очевидной в последнее время, когда Россия в полном соответствии с положениями ДОН приняла миссию открытого неба над районами учений «Кавказ-2020» и, проявив добрую волю, допустила полёт над Калининградской областью на дальность, превышающую официально установленное максимальное значение.

В свою очередь, у нас за истекшие пять лет неоднократно возникали серьёзные вопросы к ряду партнёров, которые своими действиями препятствуют нормальному функционированию Договора. Отвечу лишь тем из них, кто сегодня выдвигал обвинения в адрес Российской Федерации (в том порядке, как они выступали). 

В частности, Франция до сих пор (с 2002 г.) не предоставила информацию по процедурам выполнения наблюдательных полётов над удалёнными территориями, тем самым препятствуя их проведению.

Великобритания устанавливала не предусмотренные Договором ограничения высоты полёта, препятствуя использованию сертифицированных конфигураций российских самолётов наблюдения, а также до сих пор (с 2002 г.) не предоставила информацию по процедурам выполнения наблюдательных полётов над удалёнными территориями, тем самым препятствуя их проведению. В выступлении уважаемого британского представителя только что прозвучало утверждение о том, что его страна «словом и делом» демонстрирует приверженность Договору. Не знаю, как насчёт слов, но британские дела вызывают у нас большие сомнения.

Канада исключила возможность проведения наблюдательных полётов над своей территорией и над территорией США, отказавшись предоставить достаточное количество промежуточных посадок для российских самолётов Ан-30Б; устанавливала не предусмотренные Договором ограничения высоты полёта, препятствуя использованию сертифицированных конфигураций российских самолётов наблюдения; не соблюдала установленные сроки и порядок выдачи виз назначенному персоналу.

Польша вводила запрет или ограничения на полёты над запретными зонами и в опасном воздушном пространстве, не соответствующие положениям ДОН и рекомендациям ИКАО.

Уважаемым представителям Польши и Литвы рекомендую ознакомиться с реальным положением дел после суверенного выбора Республики Крым и города Севастополь, вернувшихся в состав Российской Федерации. Более подробный ответ на ваши выступления будет дан несколько позднее в ходе конференции. Договор по открытому небу – изначально технический документ, нацеленный на укрепление доверия и повышение транспарентности. А вы занимаетесь политизацией. Ваш ближайший союзник выходит из Договора, однако вы на это не обращаете внимания. 

В заключение – вопрос к уважаемой коллеге из Швеции. Что именно побудило Вас использовать оборот «основанный на правилах порядок в области европейской безопасности» (“rules-based European security order”)? Мы в недоумении. Наша делегация после Вашего выступления просмотрела много документов ККОН, обзорных конференций, сверилась с хельсинкским Заключительным актом, с Парижской хартией. Ничего подобного не обнаружилось. Нет согласованной формулировки насчёт «основанного на правилах порядка в области европейской безопасности».

Мы не можем следовать тому, чего нет. 

Благодарю Вас, Господин Председатель, и прошу приложить текст этого заявления к Журналу заседания. 

Эта публикация на сайте МИД